У каждой нации своя боль. У каждого общества свой молчаливый протест. Но когда эта боль становится личной, проходя через конкретные имена, лица, истории и эмоциональные проявления, она начинает звучать громче, становиться более новаторской.

Аргам Овсепян, армянский отец, который в последние месяцы неоднократно оказывался в центре внимания СМИ, снова оказался в центре публичных дебатов. Его эмоциональное заявление: «От мальчиков по-прежнему нет новостей, и у меня нет никакой надежды на наше правительство» — было широко распространено. Однако в его основе лежит нечто большее, чем личное разочарование.

Это выражение коллективной боли, которая касается не только Аргама и его семьи, но и тысяч других семей, которые живут в атмосфере неопределенности, страха и молчания.

Кто такой Аргам Овсепян
Аргам — отец сына, который был призван в армию или участвовал в военных действиях, и чья судьба до сих пор не определена. Нет четких ответов. Нет официальных объяснений. Нет даже законного оправдания для молчания.

Это не история одного человека. Это история десятков пропавших без вести военнослужащих, о которых ничего не говорят или обещают, но не предпринимают никаких действий.

Когда месяцами нет новостей, каждый новый день становится мучительным продолжением молчания. Аргам во всем этом стал не просто родителем, возвышающим голос, а символом жестокого разочарования, царящего среди граждан, ожидающих ответа от родины.

Почему эти слова распространились?

Потому что они реалистичны. И человечны. Слова Аргама Овсепяна прозвучали не как политический призыв или критика, а как отчаянный человеческий крик. Он не поднял кулак, не предъявил указаний или требований. Он просто сказал:

«От ребят по-прежнему нет новостей. И у меня нет надежды на правительство».

Общество почувствовало, что это не политика, а слово от сердца. И оно прозвучало громче любого марша протеста или поста в Facebook.

Кому на самом деле адресована эта речь?
Правительству? Может быть.

А скорее всем нам. Эта речь адресована обществу, которое начинает смиряться с молчанием по теме пропавших без вести. Которое начинает принимать, что «ну была война, так оно и есть». Которое часто молчит, вместо этого давая право высказаться именно таким людям.

Речь Аргама — призыв помнить, что есть еще мальчики, которые не вернулись. Есть еще матери, отцы, сестры и братья, которые не могут начать новую фазу, пока не будет ответа.

А что делает государство?
Правительство, по официальным данным, продолжает «поисковую работу». Созданы рабочие группы, международное сотрудничество, двусторонние платформы. Но результаты не говорят сами за себя. Может быть, раз в несколько месяцев обнаруживается тело, знак, деталь. Но за это время семьи не получают ни информации, ни ясности, ни психологической поддержки.

И это самое опасное. Не отсутствие новостей, а отсутствие надежды.

Что делать? В этой ситуации недостаточно говорить об ответственности только одной стороны.

У государства должна быть ясная, прозрачная программа с публичной информацией.

Пресса и неправительственные организации должны последовательно освещать эти случаи.

Общественность не должна молчать. Она не должна ждать, пока очередной Аргам снова напомнит нам об этом.

Когда надежда угасает в одной семье, она может угаснуть во всей стране.

Вместо эпилога
Слова Аргама Овсепяна остаются в сердце, потому что они не записаны — они прожиты. И когда человек, пережив столько месяцев молчания, говорит: «У меня нет надежды», это самый тяжелый приговор, который может сказать отец.

Поэтому наш долг, как общества, государства и гражданской платформы, сделать все возможное, чтобы заменить это «У меня нет надежды» другим выражением