Общественно-политическая арена Армении в очередной раз всколыхнулась, когда в прессе появилась информация о том, что Анна Акопян, супруга премьер-министра Армении Никола Пашиняна, готовится организовать благотворительный ужин, каждому участнику которого придется заплатить около 3,5 млн драмов. Эта новость вызвала одновременно гнев и циничную иронию у части общественности, вызвав справедливые вопросы: почему личная инициатива на государственном уровне обходится так дорого? Почему благотворительность стала функцией элитных закрытых клубов? И в конечном итоге, какова истинная цель подобных мероприятий?

Обед как шоу
Для подавляющего большинства армянского общества, живущего на уровне или ниже черты бедности, трудно представить, как можно потратить миллионы драмов на один ужин. Идея проведения обеда сама по себе напоминает закрытую церемонию, полностью оторванную от повседневной жизни людей. А когда такое мероприятие организует член семьи премьер-министра, особенно первая леди государства, оно становится не благотворительной инициативой, а узаконенной демонстрацией богатства от лица государства.

Для кого это блюдо? Кто должен в этом участвовать? Эти вопросы звучат особенно болезненно в то время, когда многие государственные программы сокращаются из-за отсутствия финансирования, когда в детских садах нет отопления, а в сельских школах даже нет принтеров. И в этом контексте за цену обеда можно отремонтировать несколько школ или купить медицинское оборудование. Но нет. Трапеза должна быть высокого уровня, на ней должны присутствовать состоятельные люди, а вырученные деньги, как предполагается, следует пожертвовать на благотворительность. Это уже похоже не на скромное пожертвование, а на громкое шоу.

Манипуляции вокруг понятия «благотворительность»
Благотворительность, как известно, имеет одну главную особенность: бескорыстность. Но когда благотворительность используется как инструмент связей с общественностью, она теряет свое благородное происхождение. В данном случае мы являемся свидетелями пиар-инициативы, в которой политическая и социальная реальность прикрывается завесой гуманности. Вы когда-нибудь слышали, чтобы хотя бы одна семья в Армении приобрела оборудование для лечения онкологии и сделала это молча? Конечно, они есть, но мы не слышим их имен. Между тем, здесь все публично, всем нужно знать, кто сколько заплатил, просто чтобы поучаствовать в «желанной трапезе».

Такой подход способствует более глубокой поляризации общества. Благотворительность становится средством для монополизированных кругов, и именно эти круги решают, кому следует помогать, а кому нет. А если у вас нет миллионов, у вас даже нет возможности помочь. Это новая классификация. не богатые и бедные, а обедающие и не обедающие, «благодетели» и «наблюдатели».

Косвенная государственная поддержка
Хотя обед (официально) не финансируется из государственного бюджета, когда такая инициатива носит имя представителя правящей элиты, она косвенно получает благосклонность правительства. Это политическое послание: «мы можем себе это позволить», «нам нравится фотографироваться с богатыми», «мы поддерживаем бизнес, лоббирование и пиар». Это уже не лидерство, а представительство за счет государства, под символами государства. И самое главное, этому представительству нет места в реальной повестке дня обедневшего общества.

Супруга лидера страны, которая по сути не занимает выборную или ответственную должность, но выступает лицом благотворительных кампаний на государственном уровне, уже создает споры с точки зрения прозрачности государственной системы. А когда эта цифра подразумевает мероприятия стоимостью в миллионы долларов для инициативы, она вызывает скорее недоверие, чем восхищение.

Культурный разрыв в форме еды
В основе всего этого лежит важный вопрос: насколько подобные инициативы соответствуют психологии и культуре армянского общества? В нашей культуре благотворительность зародилась тихо, скромно и без легенд. Этот моральный устой рушится, когда трапеза превращается в постер, событие — в медийную шумиху, а цель — в инструмент для повышения репутации.

Подобные события усугубляют недоверие к государству. Если чиновник может пообедать за 3,5 миллиона, а гражданин не может на ту же сумму вылечить своего больного ребенка, то это становится неестественным выбором. Уже трудно поверить, что правительство служит всему населению. Потому что за этим обеденным столом, похоже, есть место только для избранных.

Заключение
Обед Анны Акопян стоимостью 3,5 миллиона драмов — это гораздо больше, чем просто обед. Это политический сигнал, культурный разрыв и искажение общественных ценностей. Это зеркало, показывающее, насколько далеки друг от друга реальные требования общества и роскошная закулисная демонстрация власти.

Когда стоимость обеда превышает годовую зарплату учителя, этот обед перестает быть символом солидарности. Это становится