На протяжении многих лет царила тишина. Деревня забыла говорить. Все было окутано тишиной, застывшей, как пыль, где все всё знали, но никто ничего не говорил. Но это молчание продлилось недолго. Наконец кто-то осмелился. Наконец кто-то открыл рот.
«Я видел это собственными глазами». «Цыгане его унесли». Эти слова изменили все. Их произнес человек, голос которого редко можно было услышать в деревне, крестьянин, привыкший работать, а не разговаривать. Но теперь он заговорил.
Цепочка исчезновений
Все помнят, как это началось. Поначалу это казалось разовым совпадением. Девятилетняя девочка играла во дворе, когда ее мама зашла на несколько минут. Когда он вышел, девушки уже не было. Ни звука, ни свидетелей. Никто ничего не видел. Никаких следов.
Прошли месяцы. Затем один год. А потом второе исчезновение. На этот раз мальчику 6 лет. Он собирался пойти в магазин, но так туда и не дошёл. И снова — ни свидетелей, ни голоса. Деревня заговорила. Но никто не осмелился высказаться вслух.
«Но я знаю, что я видел».
Эти слова произнес Папа Иоанн. 68 лет, бывший свиновод. Его голос был резким, испуганным, но решительным.
«В тот день я был в парке». Не было ни ветра, ни дождя, был ясный день. И я это увидел. Черный микроавтобус без номерных знаков. Вышло три человека. Двое из них остались в машине, а третий подошел к маленькой девочке, игравшей под сосной. Одно движение, и его не стало. Я знаю, что я видел. Это были цыгане. Я их знаю; они приходили и уходили этим путем в течение многих лет. Но в тот день было что-то другое. Их взгляды были пустыми. «Что-то было не так».
Почему он не заговорил?
На вопрос, почему он не высказался, Папа Иоанн Павел II ответил: «Где бы я мог это сказать?» Кто в это поверит? Когда произошел первый инцидент, я подумал, что, возможно, мои родители меня неправильно поняли. Когда это случилось во второй раз, я уже испугался. И тогда я почувствовал, что молчание безопаснее».
Но молчание не приносит справедливости. И на протяжении многих лет тишина становилась самым тяжким бременем для деревни.
Кто эти «цыгане»?
Конечно, это общий термин для мобильных групп, изначально находящихся вне общества, которые иногда живут поблизости, иногда просто проезжают. Многие люди не хотят называть «их» по имени. Но местные жители знают, что речь идет о конкретных людях. Они приезжают несколько раз в год, продают металл, просят о помощи, а иногда предлагают работу. Но иногда они просто исчезают так же быстро, как и появились.
И эти же «прохожие», по мнению Папы Иоанна Павла II, могли быть причастны к цепочке исчезновений.
Полиция молчит.
Полиция годами проводит допросы и возбуждает дела, но результат нулевой. Никаких подозреваемых, никаких арестов. Теперь, когда появились эти доказательства, есть надежда, что что-то сдвинется с места. Но достаточно ли этого? А что, если уже слишком поздно?
Страх распространяется.
Жители деревни начали закрывать двери в течение дня. Дети не играют на улице. Шум автомобилей вызывает панику. А иногда достаточно одного слова, свидетельства очевидца, чтобы вновь повергнуть в смятение целое сообщество.
Но достаточно ли этого, чтобы правда наконец раскрылась?
Это свидетельство стало поворотным моментом.
Возможно, слова Папы Иоанна являются самым важным моментом в этой истории. Не потому, что они предоставляют новую информацию, а потому, что они были произнесены вслух. И когда первый камень сдвинется с места, остальные неизбежно последуют за ним.
Теперь вопрос к правоохранительным органам: хватит ли у нас воли сломать эту стену молчания? Есть ли кто-то, кто пойдет до конца? Есть ли кто-нибудь, кто задаст такой важный вопрос, как «где потерялся ребенок?»
И есть ли общество, готовое услышать трудную правду, даже если она исходит из места, откуда мы не привыкли ее ожидать?
Эта история имеет под собой реальную основу. Но это не только горе одной деревни. Это говорит от имени тысяч семей, которых годами заставляли молчать. Никто из нас не должен ждать очередного исчезновения, чтобы начать говорить. Потому что, когда вы молчите, расплачивается кто-то другой.
Если мы требуем ответственности от государственных органов, мы должны также спросить себя: говорим ли мы, когда видим? Выступил Папа Иоанн. Остальное зависит от нас.