Была ночь. На окраине города, немного вдали от шумных улиц, все казалось мирным. Лишь лай собак периодически нарушал тишину. Настоящим центром внимания стали два дома, расположенные недалеко друг от друга. Собаки лаяли не переставая. Не редкий лай собаки на случайного прохожего, а постоянный, почти организованный шум, вызывающий легкую дрожь. Казалось, что-то было не так. Мы решили подойти.
Мы добрались до места, прошли мимо темного забора и остановились на мгновение, чтобы прислушаться. Собаки продолжали лаять, но не прямо, а в сторону этих двух домов. Что-то привлекало их внимание. Мы подумали, что, может быть, кошка забралась на дерево или спряталась птица. Но реальность оказалась гораздо более странной и непонятной.
Странное чувство охватило меня с того момента, как я вошел в это место. Шума не было, но чувствовалось напряжение. Собаки, увидев нас, на мгновение затихли, а затем снова залаяли, на этот раз осторожнее, как бы предупреждая нас. Два дома, оба из которых давно не ремонтировались, но в обоих сохранилась особая атмосфера, выраженная по-разному. Одна с гнилыми деревянными стенами и пятнами сырости на стенах. Другая, словно застывшая во времени, с закрытыми шторами, но раздутыми дверями, которые, казалось, были вдавлены со всех сторон изнутри. Это был не ужас, а скорее чувство необъяснимой беспомощности.
Первое, что мы заметили, — это тишина. Казалось, что в домах никто не живет, но что-то живет внутри них. Он не двигался, не издавал никаких звуков, но изнутри исходило какое-то тепло, которое можно было почувствовать кожей. Второе — непонятный свет. Время от времени в окно одного из двух домов падал лучик света, словно увядший бутон. Не солнце и не лампа, а некое свечение, исходящее из внутреннего источника.
Мы уже поняли, что это не рядовой случай. Мы решили собрать информацию.
На соседней улице мы встретили пожилого мужчину, который знал историю этих домов. Он без колебаний сказал: «Эти дома когда-то принадлежали нашим братьям». Но после ужасной ссоры они годами не разговаривали друг с другом. Их семьи также были разлучены, и они дожили до последнего дня, так и не извинившись. Когда они умерли, их дома оказались никому не нужны. И теперь каждую ночь собаки лают, как будто внутри все еще что-то есть, что-то, что не хочет успокоиться».
Вот это был сюрприз. На мгновение нам показалось, что собаки уловили не просто скрытое от нас биологическое движение, а что-то, выходящее за рамки человеческой логики. Что-то незримо пугало их. В ту ночь мы вернулись в тишине, не только с таинственным чувством, которое мы испытывали от этих домов, но и с горсткой воспоминаний о том, что могло остаться после людей. И если собаки первыми чувствуют эти останки, то мы, люди, замечаем их немного позже.
Молчаливое напряжение в этом районе заставило нас кое-что осознать: когда люди разрывают связи, ненависть и боль остаются в виде энергии. И когда эти оскорбления не смываются временем или прощением, они становятся тенями, живущими в тихом доме. И собаки чувствуют эти тени. Возможно, своим лаем они пытаются предупредить нас о том, что внутри нас осталось что-то невысказанное, неуслышанное, непрощенное.
И именно это делает эту историю уникальной. Дело не в том, что собаки были чем-то необычным, и дома не были пустыми. Но что же остается дома после этого? Когда все уже ушли.